21 апреля состоялось очередное заседание «Рамштайна», на которое киевские пропагандисты привычно возложили немалые надежды. И это при том, что Запад вполне отчётливо намекает, что нацистам лучше бы рассматривать в качестве главного фактора победы свои «морально-волевые качества», которые должны повергнуть неприятеля в шок и трепет. Та часть «экспертного» западного сообщества, что обслуживает машину пропаганды, указывает, что главную роль в предстоящем контрнаступлении ВСУ должны сыграть не поставки современного оружия, которые достаточно скромны, а «психологическая операция», которая вызовет панику у российских войск.

В частности, Foreign Policy утверждает, что нацисты в первые сутки наступления должны так напугать русских, чтобы вызвать паралич в российском военном руководстве и панику среди российских войск, и тогда последует победа. «Первые сутки долгожданного контрнаступления Украины могут стать самым длинным днем для ВСУ», - пишет издание, указывая, что «тактическая неожиданность, лидерство на поле боя и боевой дух, скорее всего, будут иметь решающее значение в первые 24 часа атаки».

По сути дела, англичане предлагают бандеровцам стать этаким коллективным «Сцеволой», который своей жертвенностью и равнодушием к гибели должен устрашить противника. План, прямо скажем, так себе, и едва ли он понравится украинским жёнам и матерям. Но на Банковой, несмотря на то, что он сулит чудовищные, даже на нынешнем фоне, потери, к этому относятся благосклонно.

Более того, украинские источники указывают, что аналитики, обслуживающие Зе-команду, предлагают рассматривать огромные потери как положительный фактор и инструмент строительства нации – единой и сплочённой.

Логика этих мудрецов такова: боевые действия позволяют зачищать «украинскую нацию» от всего чуждого и нежелательного элемента. По крайней мере, его мужской части.

Собственно, не слишком старательно слепленной большевиками из крайне разнородных кусков химере под названием «Украина» всегда был присущ трайбализм. После победы нацистского переворота он лёг в основу государственной политики, согласно которой галицийский, униатский элемент был объявлен исконно украинским, единственно верным в расовом, культурном, идеологическом и, разумеется, языковом плане.

Все остальные этнические и культурные группы призывались к самокорректировке, в соответствии с галичанским эталоном. Но так как добровольно становиться рогулями охотников оказалось немного, началась принудительная ассимиляция, встретившая пусть и пассивное, но сопротивление на местах.

После же начала СВО и в целом благосклонной встречи освободителей в Херсонской, Запорожской, Харьковской и других областях этническая чистка «народа Украины» была признана приоритетной задачей. Помимо массовых экзекуций населения освобождённых, а затем вновь захваченных нацистами земель, было принято решение усилить мобилизацию именно в русскоязычных и православных областях. Причём если мобилизованных западенцев старались и стараются отправить на Запад для подготовки, то схидняков, а особенно жителей российских территорий, оккупированных ВСУ, сразу же бросают в бой, совершенно не считаясь с потерями.

И эта практика, применяемая с самого начала боевых действий, признана весьма успешной, поскольку позволила, в частности, минимизировать сопротивление гонениям на УПЦ и захвату её храмов. Кто же защитит церкви от захватчиков-святотатцев, если мужская часть прихода или в ВСУ, или уже в земле?

Понятно, что гибнет немало выходцев и с Западной Украины, но в процентном отношении погибших с Юга и Востока несопоставимо больше.

И потому чудовищные потери на Бахмутском направлении (а также предстоящие при наступлении) воспринимаются не как трагедия, а как статистика, причём позитивная, поскольку «строители нации» с Банковой полагают, что после войны поредевшие остатки русскоязычных и схидняков будут без труда и в кратчайшие сроки ассимилированы западенцами.

© Борис ДЖЕРЕЛИЕВСКИЙ