В 1721 году, при Петре Первом, в Донбассе было открыто месторождение и впервые подтверждено наличие значительных запасов каменного угля. А первооткрывателем стал русский рудознатец Григорий Капустин. Его геологические изыскания послужили отправной точкой для активного поиска угольных месторождений, мощным толчком для промышленного освоения Донбасса, ставшего через два с половиной столетия крупнейшим индустриальным центром.

Нынешний День шахтера - один из самых значительных праздников промышленного Донбасса - ознаменован величайшей юбилейной датой: 300 лет назад, на краю легендарного Дикого поля отыскался таинственный «горюч-камень», который и определил дальнейшую судьбу Донбасса.

ПО ГОСУДАРЕВУ ПРИКАЗУ

...В 1715 году середний подьячий приказной избы царского села Даниловское Григорий Григорьев сын Капустин получил грамоту, содержанием которой был удивлен немало. На основании царского указа Григорию Капустину велено явиться к главе казенной команды рудознатцев Василию Лодыгину для дальнейшей службы Российскому государству...

Подьячим приказной избы (по нашему — мелкий госслужащий) был его дед, по наследству служба перешла к его отцу, а затем и к Григорию Григорьевичу. Отец обучил его грамоте и рудоискательству. Семнадцать лет исполнял Григорий обязанности подьячего, но в то же время, как геолог-самоучка, увлекался розыском руд и минералов вблизи родного села.

Сохранившиеся в архивах Берг-коллегии (Берг-коллегия была учреждена в 1719 году «для ведения в оном дел о рудах и минералах») документы свидетельствуют, что подьячий села Даниловского был не только квалифицированным рудознатцем, но и вообще человеком образованным. В качестве казенного рудознатца он к 1720 году исследовал самостоятельно и досконально Костромской, Галицкий, Пошехонский, Ярославский уезды, открыл многие месторождения железных и серебряных руд..

И вот, летом 1721 года он был срочно вызван в Москву, чтобы на сей раз отправиться на юг России. Он получил задание об изыскании железных и других руд в Воронежской губернии, которая охватывала в то время огромную территорию, включая часть нынешнего Донбасса.

После того, как Россия завоевала прочное положение в Прибалтике и на Азовском море, Пётр I решил развернуть поиски месторождений каменного угля на юге страны, поскольку бурно растущей металлургии требовалось всё больше топлива и была необходима скорейшая замена применявшегося тогда древесного угля.

...На рассвете сентябрьского дня Григорий Капустин в сопровождении пожилого солдата Никиты Столбова покинул Москву и направился на полудень, в южнорусские степи Дикого поля. В их подводе лежали кремневые ружья, топоры, кирки, молоток на длинной рукояти.

Капустин на протяжении всего пути расспрашивал обывателей, и людская молва увлекала его все дальше и дальше. Он побывал не только в районах Верхнего и Среднего Дона, охватил разведкой значительную часть прибрежной полосы Северского Донца.

Молва о земляном уголье привела Григория Капустина чуть ли не к самому южному краю Дикого поля. Эти казачьи земли располагались неподалеку от Черкасска, того самого Черкасска, где, по изустному преданию, во время одного из Азовских походов казаки впервые удивили Петра необычным, горящим в огне каменьем.

Казаки, станичные атаманы отнеслись к государеву посланцу не слишком тепло. Их недружелюбие было подкреплено к тому же запретом атамана Великого Войска Донского копать и жечь «бесовский» черный камень. Однако люди твердили, что балуются «чудодейственным» минералом ребятишки, разжигая костры, жгут камень станичные пастухи в степи, местные кузнецы в горне. И еще, сказывали, кое-где им отапливают жилище, используют при варке соли. Капустину показали «выходы» земляного уголья.

За несколько дней были обследованы десятки таких мест. Местные работные люди, которых нанял Капустин, копали колодцы глубиной в две-три сажени и более. Сначала из одного колодца работные позвали рудознатца, потом его кликнули из соседнего: «Земляное уголье! Земляное уголье!»

Да, это был искомый «бесовский» камень. Его грузили на подводы по полпуда из каждого колодца для будущих проб. То, что нынешние признаки солнечного камня оказались одинаковыми в разных местах, а также наблюдение выходов уголья на поверхность в оврагах и балках навело мастера-рудознатца на мысль: «Уголье залегает едиными флетцами». То есть под землей находится единая угольная жила, один пласт, общий массив.

Исследовав казачьи земли близ Кундрючьих городков (окрестности города Шахты в Ростовской области), составив подробную рукописную карту, рудознатец двинулся с обозом вверх по течению речки Кундрючьей и вышел к берегам Северского Донца близ нынешних городов Свердловска и Краснодона. Затем прошел вверх по течению реки Каменки, притока Донца, до Лисичьего Буерака (город Лисичанск), набрав и там земляного уголья для проб.

В радостном нетерпении Григорий Капустин пустился в обратный путь и прибыл в Москву в начале 1722 года. После доклада об обнаружении на Дону угля, Петр I издал Указ:

«На Дон, и Казачьи городки и в Оленьи горы, да в Воронежскую губернию, под село Белогорье, для копания каменного угля и руд, которые объявил подьячий Капустин, из Берг-коллегии послать нарочного, и в тех местах, того каменного уголья и руд в глубину копать сажени на три и больше и, накопав пуд по пяти, привезть в берг-коллегию и опробовать».

ВТОРАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Во исполнение указа Петра I Г.I Капустин был вторично направлен на Дон в Казачьи городки и 27 декабря 1722 года вновь выехал в Воронежскую губернию и на Дон.

В то время, когда Г.Г. Капустин уже находился на Дону„ он получил дополнительное распоряжение разведать «земляное уголье» близ слободы Бахмут, о залежах которого сообщили в Берг-коллегию проживавшие там казаки Изюмского слободского полка.

Уголь, собранный Капустиным на Северском Донце, был направлен на пробу «кузнечному мастеру» голландцу Марку Рейеру. Однако тот, испытав уголь, дал заключение, что он... непригоден:

«От оного угля действа никакого не показалось, только оный уголь в огне трещит и только покраснее, а жару от него никакого, разве де в том месте где оный уголь бран, выкопать того места глубже и не будет ли лучше, каков годной голландской уголь».

Существуют основания полагать, что «кузнечный мастер» Марк Реер был связан с голландскими торговыми фирмами, выгодно торговавшими «годным голландским углём» и старавшимися воспрепятствовать развитию его добычи в России.

Предвзятое мнение иноземца Капустин опротестовал. Ему противостояли голландские торговые фирмы, узколобые чиновники, английские «мастера». Личные письма Капустина, его донесения, прошения показывают, как страстно и целеустремленно боролся талантливый самоучка с чиновным бюрократизмом, как отстаивал свою правоту, увлеченный великой целью множить природные богатства своей страны.

Он перенес много лишений, и вместо благодарности за открытие угольных месторождений Капустину приходилось выслушивать упреки чиновников, а порою даже голодать. В одном документе он пишет, что в течение года не мог получить даже того скромного жалования, которое было назначено рудознатцам. А однажды Григория даже арестовали по надуманному донесению, однако его невиновность была доказана.

Однако Капустин не отступил, поскольку был убежден, что донецкий уголь превосходного качества и прекрасно подходит как для металлургических заводов, так и для кузнечных цехов. Он по своей инициативе отправил образцы донецкого угля в Тулу на пробу к знаменитым мастерам кузнечного дела. Результаты сообщил Берг-коллегию в своем очередном донесении:

«3 каменного уголья, взятого в казачьем городке Быстрянске, и в Туле, и в Москве пробы чинили. Делали кузнецы тем каменным угольем топоры и подковы новые и они, кузнецы, то уголье похвалили и сказывали, что от него великой жар, а в Санкт-Литербурхе по пробе иноземцы подписались, что будто жару от них нет, знатно, не сущую пробу чинили».

БОЛЬШАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

И — o чудо! — усилия Григория Капустина были замечены Петром I. 11 сентября 1723 года царь Всея Руси распорядился:

«Туда, где приискал подьячий Капустин уголья, послать нарочных для осмотра и сыска каменного угля».

Но экспедиция для разведки донецких каменноугольных месторождений была отложена, поскольку включённый в неё иностранец, Самуил Ронталлер, отказался ехать зимой.

Непосредственное вмешательство Петра I повлияло на размах подготовки экспедиции, именуемой Большой. В места разведок были направлены указы об оказании всемерной помощи «происку рудных дел» под страхом жестокого наказания тем, «кто будет чинить ослушание».

Через некоторое время был сформирован другой состав экспедиции, в который включили специально приглашенных английских «угольных мастеров». Правительство Великобритании неохотно давало разрешение на выезд в Россию опытным мастерам и разрешило поездку только малоквалифицированным авантюристам. Руководство экспедицией было возложено на англичанина Грегори Никсона.

Летом 1724 года вновь сформированная экспедиция выехала на Донбасс. Английские специалисты саботировали работу, отказывались применять разведочное бурение. В декабре 1724 года Никсон отправился в Бахмутский уезд, осмотрел месторождения каменного угля и донесением сообщил в Берг-коллегию:

«Оное уголье не такой доброты как те, которые мне в Москве показаны».

Однако в районе Бахмута уже велись крупные разработки каменного угля. В 1723 году управитель слободы Бахмут Никита, Вепрейский и капитан Семен Чирков доносили, что в 25-ти верстах от Бахмута разрабатываются месторождения каменного угля:

«Оное уголье окопывано в горе по мере и длину,15 сажен в вышину 10 сажен и оное земляное уголье употребляеца ныне на Бахмутские соляные заводы, в казеные кузницы на латание солеваренных сковород и на прочие поделки».

И тогда Капустин добился назначения ревизии работ Никсона и его соотечественников. По поручению Берг-коллегии деятельность экспедиции была проверена и справедливость замечаний Капустина подтверждена. В результате Петр I приказал отправить английских «угольных мастеров» обратно на родину.

Геологические изыскания Г. Г. Капустина были прерваны смертью Петра I в 1725 году. Императрица Екатерина распорядилась «заметить» те места, где производились разведки и больше не организовывать экспедиций без её личного указания.

Но не годы, а целые десятилетия должны были миновать, прежде чем Россия, обладающая богатейшими запасами угля, прекратила покупать его за золото у голландцев и англичан. И наконец «встретились» на отечественных железоплавильных заводах и домницах железоносные руды воронежской земли и земляное уголье Донбасса...

Использованы материалы статьи В. Тетерина «Солнечный камень Дикого поля», журнал «Вокруг света», 2007 г.

Кстати, в конце июля в соседней Макеевке произошло неординарное событие: по решению администрации города памятник первооткрывателю угольных месторождений на Донбассе Григорию Капустину установлен в центре, в сквере, недалеко от Свято-Георгиевского собора.

Впрочем, памятник отважному рудознатцу фактически возвращен на его историческое место. Монумент был воздвигнут еще в 1983 году на Советской площади, напротив Макеевского городского совета. Авторы памятника — московский скульптор Ю.Седаль и архитектор В.Тишкин. Скульптуру отлили на Макеевском труболитейном заводе им. Куйбышева. А в начале 2000-х годов памятник был перенесен на улицу Плеханова.

О мотивах возвращения монумента на старое место рассказал глава администрации Макеевки Сергей Голощапов:

«К нам неоднократно поступали обращения по данному вопросу. С подобными инициативами выступили секретарь Общественной палаты Донецкой Народной Республики Наталья Черноиван, активисты Макеевской городской организации ветеранов, Макеевской территориальной профсоюзной организации профсоюза работников угольной промышленности ДНР, ассоциации инвалидов «Ника плюс», жители города. Все они подчёркивали: памятник Григорию Капустину находится в месте, не сопоставимом с его заслугами. По сути, именно ему обязан появлением весь наш регион. Поэтому неравнодушные к истории родного края люди хотели, чтобы памятник был перенесён в достойное место».

Что и было выполнено - в память о заслугах того, кто сделал первый шаг к преображению Донбасса и его превращению из когда-то Дикого поля в индустриальную и научно-культурную жемчужину.

© Газета «ПАНОРАМА»