На вопрос, когда будет мир, нельзя ответить не потому, что длительность войны не поддается оценке, а потому, что сам вопрос спрашивает о чем-то таком, чего уже больше нет, ведь и война уже не есть нечто такое, что могло бы окончиться миром.
Война стала разновидностью того истребления сущего, которое продолжается при мире. Необходимость считаться с затяжным характером войн есть лишь уже устарелая форма признания новизны эпохи потребления. Эта долго длящаяся в своей длительности война переходит не в мир прежнего рода, но в состояние, когда военное уже не воспринимается как военное, а мирное становится бессмысленным и бессодержательным. (Мартин Хайдеггер)
2014 год. Темная августовская ночь в городе "Е" началась с бомбежки. Беспорядочная стрельба из минометов в направлении маленького городка стала уже привычным развлечением украинских военных. Да и мы, мирное население бомбордируемое хунтой, стали воспринимать взрывы, разбитые дома, выбитые окна как обыденность. Бомбежка лишь временное неудобство, которое, впрочем, может лишить жилья, а самое печальное - жизни.
Еще не окрепшее ополчение изредка, но прицельно отвечает на артиллерийские выпады фашиствующих молодчиков той же монетой. Многочисленное бандеровское войско самоотверженно сдерживает кучка местных спартанцев.
В ту ночь и происходит разговор по скайпу с приднестровцем, который взахлеб и с пониманием делится с тобой опытом давно ушедшей войны, громко отшумевшей на их земле. Услышав минные раскаты, он интересуется, почему ты не прячешься в подвал? Ответ его поразил не меньше чем твое поведение в этой ситуации. Ты ему сказал, что собираешься в ночь на работу. Он долго отговаривал, потом сказал, что ты сумасшедший, что у них все граждане во время бомбежки прятались в подвалах, что не может смотреть на твое самоубийство и вышел из диалога.
Выживать как-то надо. Производство сохранить. Кто как не ты со своими хроническими болезнями заработанными продолжительным трудовым стажем это сделает? Сгорит ЕМЗ, единственное городообразующее предприятие - куда вернется победивший фашизм ополченец? Как ты ему в глаза посмотришь? Что скажешь?
Наспех одевшись ты выбегаешь из дома. Скрипнув калиткой, под режущий слух лай собак, в темноте споткнувшись о что-то смачно материшься. - Война? Да не война. Слайдами въезжают в память воспоминание далекого коммунистического детства. Дядя Саша кразист, отсыпающий заводским шлаком утрамбованную грунтовую дорогу. Его покрытое серой пылью лицо с папиросой в желтых от табака зубах и горящими надеждой глазами. С задором уверяющий, что скоро под ногами у нас будет асфальтовая дорога, он всегда мычал какой-то мотивчик незнакомой песни. Дяди Саши давно нет, но нет и асфальта. Асфальт чудесным образом превратился в два двухэтажных дома на краю поселка и свиноферму бывшего главы нашего городка и его брата. Потеряв равновесие тебя догоняет зловоние. Свиньи живы, значит бывший мэр богатеет… Запах демократии! Фу… Тебя тошнит от самого слова, чувственно перемешанного с вонью дерьма. Скорее к остановке.
Ускоряя шаг начинаешь ломать ноги на размытой шлаковке. Опять спотыкаешься попав в воронку от разорвавшейся мины. Да… повезло тогда пенсионерам, что пошли слушать по телевизору выступление В.В. Путина. Никто ничего конечно-же не увидел и не услышал, началась бомбежка, но остались живы. Украинская мина в тот день, угодила как раз на тот пятачок где они дискутируют о политике. Рядом растущее, посеченное осколками дерево, сбросив пожелтевшую от пороховых ожогов листву, оголило раны случайным прохожим. А бетонный забор напротив, вторит ему рваными дырами, напоминая о недавних событиях.
Наконец асфальт. Блин!.. Попал в лужу. Забыл о порыве трубопровода. Нога мокрая. Вернуться переобуть обувь? Смотришь на время включив мобилку. - Не успеваю. Бегом к автобусу. - По пути открывается вид чернеющего огромной глыбой террикона. Разбитый древний копер шахты с более чем столетней историей. В каком году на ней был подземный ядерный взрыв? Кажется- в 1979. Рудник не работает. Находит наитие - опять не война. Не она причина закрытия шахты. Демократия, ее новоиспеченные, «свободные», украинские власти.
Заглядывая в тогда еще белую, но уже чернеющую на горизонте американскую задницу, подлизывая ее языком нужной шершавости, они перевели предприятие в режим водоотлива. Поставили на проходных охрану и принялись растаскивать. Каруселью меняющиеся директора набивали карманы, торгуя металлоломом, в который превратили оборудование, покрывшееся ржавчиной от пота наших дедов и остовами зданий, которые разбирали по кирпичику. Эти падальщики даже хотели затопить следы своих деяний. Им не дал народ, собравшийся в общественное движение «Громада». Хрупкая пожилая женщина, организовала людей и стала на пути этого воронья, клюющего разлагающееся тело бывшего Советского государства. Эти местные «гуманисты Буша» готовы были пойти даже на экологическую катастрофу ради заморских зеленых бумажек, затопив штольню. В чем демократия? Отравить грунтовые воды ядерными отходами, превратить донбасскую степь в безмолвную пустыню? Фу… Опять тошнит.
Тошнит от вида клюющих падаль сограждан. Ведь они и поныне живут с нами бок о бок. Где- то за ставком или в Дебальцево. Еще недавно бежавшие от бомбежки в Украину, теперь возвращаются на военной технике в сопровождении иностранных наемников. Или перекрашиваются в желто- голубые цвета, пытаясь присмотреть себе уютное теплое местечко где ни будь у руля. Подходящий к горлу комок накатывает скупую мужскую слезу. Опять тошнит… Глотаешь утренний летний воздух, перебарывая сартровский синдром, смахиваешь с глаза соленую каплю. - Не наша это демократия.
Ну вот и остановка. Дорога перекрыта какой-то техникой. Придется поторопиться, путь предстоит пеший. Ты, ускоряя шаг начинаешь считать погасшие фонари вдоль асфальта. Внимание периодически отвлекают летящие над головой мины. Теперь ты знаешь, что ночью мина на излете светиться в отличии от артиллерийского снаряда. Пытаешься пробираться вдоль прикрывающих стен домов и бетонных заборов, ориентируясь по направлению боезарядов. А ведь каждый из них предназначен тебе. Еще недавние «земляки» теперь мечтают лишить тебя жизни или по крайней мере жилья и средств к существованию. Где-то за ставком глухой выстрел миномета. Сердце замерло. У тебя есть несколько секунд чтобы упасть ниц и укрыться за бордюром. Местность открытая. Опасно.
Ты видишь вспышку в небе и понимаешь, что мина упадет где-то рядом. Прикрыв голову руками, прижавшись к родной земле всеми чреслами ты готовишь экзистенцию к встрече с вечностью. Взрыв!!! Свист и лязганье осколков по асфальту дают понимание, что ты жив.
Перебежками ты пробираешься к бетонным блокам на отвалах завода и благодаришь свой народ за бесхозяйственность, которая сейчас спасет тебе жизнь.
Обстрел будет долгим. Закатав свою душу в бетонные блоки, устремив взгляд в расщелину, твоему взору открывается рыжая плутовка Луна, периодически подкрашенная вспышками смертоносного железа, летящего в небе.
Ты вспоминаешь разговор с приднестровцем. Его советы по выживанию. Свое беспокойство о производстве, об экономике, о хозяине завода. Стоп… Хозяин завода исправно платит налог на Украине. И недавно введенный налог на так называемое АТО. Работая на ЕМЗ, ты сам оплачиваешь свое убийство. Жуткая циничная истина рвет мозг когнитивным диссонансом. Осознавая свою беспомощность, ты берешь эту ночь со всем ее смертоносным содержимым и швыряешь ее в небо, стараясь попасть в ехидно ухмыляющуюся рыжую плутовку Луну.
А 1 марта 2017 было начало национализации.
Автор: ТАМПЛИЕР
Рубрика: Эксклюзив и аналитика
Другие публикации рубрики:
Украинские «рыцари» информационной войны
ТЕМЫ ДНЯ
- Непогода в Харцызске: на борьбу с гололёдом вышли две спецмашины
- В ВСУ каждый день гибнет солдат в четыре раза больше, чем мобилизуют
- НАТО напряглось – скрыть причастность их офицеров к ракетным ударам вглубь России не удастся
- Заявление Минобороны РФ по поводу утреннего удара по Украине
- За кражу питбайка, житель Харцызска привлечён к ответственности
- Как оплачивается работа в новогодние праздники
- Мошенничество под ёлочку: как не стать жертвой новогодних мошенников
- 31 декабря будет рабочим днём – Госдума изменения в ТК РФ не приняла