Автор рассказа «Охота» Александр Борисович МИЛЬКО. Ныне он главный редактор телеканала «ТВ-Сфера», а в прошлом - военный летчик, кадровый офицер. В 1985-1986 годах служил в Афганистане, был штурманом вертолета МИ-6, имеет 253 боевых вылета.

В декабре 1979-го в Афганистан вошёл ограниченный контингент советских войск. 9 лет, 1 месяц и 18 дней наши воины выполняли интернациональный долг - защищали южные границы СССР, пытаясь поставить страну с феодальным укладом на путь социализма.

В 1989-м политическое руководство, не достигнув своих целей, вывело наши войска из казалось бы уже братской республики. А в 1991-м рухнул и сам Союз...

Итоги военной кампании в Афганистане до сих пор переосмысливают историки и политики. А непосредственные участники военных действий хранят воспоминания - о верном боевом братстве, горячем дыхании пустыни, о горьких потерях друзей и хрупкой грани между жизнью и смертью.

Автор рассказа «Охота» из самиздатовского армейского архива - Александр Борисович МИЛЬКО. Ныне он главный редактор телеканала «ТВ-СФЕРА», а в прошлом - военный летчик, кадровый офицер. В 1985 - 1986 гг. служил в Афганистане, был штурманом вертолета МИ-6, имеет 253 боевых вылета.

Его рассказы, написанные еще во время службы, очень автобиографичны, как он сам говорит, «никакого художественного вымысла». Многие моменты ему пришлось пережить лично, поэтому так точно и ярко описаны детали повествования, чувства и действия героев. Читатель словно видит экранизацию историй – с сюжетной линией, динамикой и эмоциями.

(Интервью с Александром Милько будет опубликовано в следующем номере газеты «ПАНОРАМА»)

ОХОТА

(рассказ)

Александр МИЛЬКО

1. БОРТ 53039

КОМАНДИР (32 года, капитан, военный лётчик 1-го класса, 183 боевых вылета):

«Так, высота 4200. Выше не лезет. Впрочем, согласно ТТД, Ми-6 с таким грузом и эту высоту набирать-то не обязан. Хотя, конечно, маловато будет. Рельефчик в этом районе Афганистана около двух с половиной тысяч, значит, над вершинами горушек выйдет тысячи полторы — самая подходящая высота для ДШК. «Восьмёркам» сопровождения ещё веселее — с полной заправкой они вообще поползут на уровне вершин. Кстати, не мешало бы немного прибрать режим, чтобы не слишком далеко убегать от собственного прикрытия. И вообще, пора выходить из охраняемой зоны».

- Штурман, курс на Чагчаран, расчётное время посадки?

ШТУРМАН (26 лет, старший лейтенант, военный штурман 1-го класса, 187 боевых вылетов):

- Hy, ежели как обычно - напрямую, то курс будет 75 градусов, посадку рассчитываю в 9.38.

ЭФИР:

- «Агат», я «039-й», безопасную занял, группа в сборе, разрешите отход.

- «039-й», отход по заданию. Рубеж полста доложите, я «Агат».

- «039-й» понял, разрешили. Рубеж полста доложу.

2. ФАЙЗУЛЛО.

Сгорбленный старик выбрался за околицу маленького селения, затерянного в западных отрогах Гиндукуша, и, не оглядываясь, тяжело зашагал вверх по ручью. Собственно, стариком он не был — 55 лет для мужчины не возраст, но злые северные ветры и постоянные заботы о том, как протянуть до очередного урожая, рано изрезали морщинами лицо и согнули Файзулло. Вот и сейчас он шёл и думал (в который уже раз!) как пережить эту зиму. Мысли были тяжёлыми, как окрестные валуны, и неуютными, как этот пронизывающий ветер с гор.

Вообще-то, урожай в этом году удалось собрать очень даже неплохой, и Файзулло надеялся, что если куда-то пропавший ещё прошлой весной Мухаммад-хан не вернётся и не потребует налог — они со своим старшеньким, Каримом, смогут, наверное, даже открыть небольшую лавочку в Чагчаране. Не вышло.

Поздней осенью в кишлак неожиданно прискакал большой отряд из уезда. С отрядом приехал и этот болтун Юсуп. Года три назад он ушёл из дома, сказал, что пойдёт в Пакистан искать счастья. Да вот вернулся - в добротной одежде, отъевшийся и очень важный. Сказал, что теперь он большой начальник. Называется «уполномоченный». Сказал, что в стране теперь власть народа, что всех ханов прогнали и перебили, и что землю Мухаммад-хана надо честно поделить между дехканами, а налоги платить правительству. То есть ему, Юсупу, поскольку он этим самым правительством уполномочен. И показал какую-то бумажку.

Старики долго качали головами, а потом решили землю пока не делить, а часть хлеба всё-таки отдать, потому что с Юсупом было много хорошо вооружённых людей — значит, всё равно отберут; К тому же новоявленный уполномоченный обещал в случае добровольной сдачи зерна прислать в кишлак доктора, а весной - бесплатные удобрения. Ещё пообещал устроить школу для детей.

А через месяц пришёл хан.

3. БОРТ 53039.

ПРАВЫЙ ЛЁТЧИК (24 года, 3-й класс, 210 боевых вылетов):

«А сегодня побалтывает. Эдак, мы с командиром упреем. Везёт же штурманам! Подвигал туда-сюда бегунок на НЛ-ке и сиди себе, пейзажи рассматривай. Хотя, с другой стороны, что здесь рассматривать - камни одни. Но всё равно дурака валяют. А мы тут упирайся, шуруй ручкой, пока из тебя пар не повалит. Впрочем, сегодня, кажется, как раз и не повалит».

- Сколько там за бортом?

ШТУРМАН:

- Минус 48 по товарищу Цельсию.

«Действительно, что-то холодновато сегодня. Наверное, ещё и потому, что на борт пришли уже замёрзшими — в модуле колотун был ночью будь здоров. Всё из-за «духов»! Ну и невезуха, конечно, — из всего вчерашнего обстрела только 2 ракеты упали в черте городка и надо же было одной влепить прямо в котельную! Кочегары, к счастью, отделались лёгкой контузией, а вот котёл накрылся основательно. Когда это теперь найдут новый, привезут да заменят! Ну, да нас это уже мало касается — ресурс на машину мы уже выбрали, так что завтра, а если повезёт, то и сегодня потопаем домой, в Кандагар.

Домой... Странно, до сих пор у меня было два дома — один в Харцызске, у стариков — там прошло всё моё детство, другой — на месте базирования полка, в Магдагачи, где меня ждут жена и двое сыновей. А теперь вот ещё и Кандагар. Хотя, если разобраться, ничего странного. Там привычный, почти родной модуль, там тоже есть люди, которые будут рады тебя видеть, которые встретят, и накормят, и напоят, и расскажут самую свежую «утку» по поводу близкой замены.

Ну и, конечно, там ждут письма. Мы уже больше месяца торчим в этом клятом Шинданде — значит, наверняка набралось уже несколько штук. И я не стану читать их немедленно, как это делают командир или Иваныч. Нет, я сперва основательно попарюсь в эскадрильской баньке, заварю чаёк покрепче, и только потом, закурив первую, самую сладкую сигаретку, разложу конверты строго в хронологическом порядке и стану неспешно, со смаком вчитываться в каждую строчку».

4. ФАИЗУЛЛО.

Из родных Юсупа хан не пощадил никого. Остальных заставил платить. Кто не мог рассчитаться зерном - отдавали на службу взрослых сыновей, которых скоро увели куда-то в горы.

Старший сын Файзулло не понадобился — у мальчика была сухая, неподвижная левая рука (ещё в детстве попал под камнепад) — и Мухаммад-хан заключил со стариком особый договор. Вот и пробирался сейчас Файзулло вверх по склону горы Святого Шейха, выполняя условия этого договора. Там, почти на самой вершине, в приметной расщелине лежал завёрнутый во всякое тряпьё пулемёт и целый ящик патронов к нему.

Пулемёт был китайского производства, назывался ДШК. Обращаться с ним Файзулло научил один из людей хана. Как и всякий горец, Файзулло любил оружие и легко разобрался с тем, как работает пулемёт. Бил он далеко, дальше, чем самое хорошее ружьё, и пули к нему были тяжёлые.

Хан сказал, что простит Файзулло долг, если тот собьёт из этой штуки одну из железных птиц, которые часто летают здесь и которыми управляют неверные. И даже щедро наградит его. Но если весной, когда Мухаммад-хан со своими людьми вернётся в аул, Файзулло не покажет ему обломки вертолёта, — придётся в счёт долга отдать последнее зерно, всё, что у него есть. А это почти верная смерть и ему, и старухе матери, и жене, и детям. А их у него шестеро...

Вот и ходит теперь рано постаревший Файзулло на Святую гору, порой оставаясь на вершине на 2-3 дня. Ходит охотиться на железных птиц.

5. БОРТ 53039.

ЭФИР:

- «Агат», я «039-й», прохожу рубеж полсотни на 4100.

- «039-й», выполняйте задание, связь по направлению, счастливого пути.

- Понял, спасибо.

КОМАНДИР:

.»М-да… По направлению… Это с кем, интересно, с «духами»? Они-то со своей японской аппаратурой, конечно, запросто могут с нами связаться. А вот Чагчаран услышит нас только на подлёте. Так что часа полтора, как водится, будем без связи».

- Санёк, возьми управление.

ПРАВЫИ ЛЁТЧИК:

- Понял, взял.

«Сволочь всё-таки этот Лёвик. Сволочь и трус. Даром, что фамилия благородная — Львовский. Нет, я понимаю, заболеть, конечно, любой может. Но ведь не с такой же закономерностью! Как только возникает задача на серьёзную работу по Кабульскому узлу или вот как сейчас — на Шинданд — Чагчаран, так у него почему-то срочно заболевают зубы или начинает барахлить живот. Как будто здесь есть такие, у кого он работает нормально!

Конечно, что ему! Представление на орден Палыч подписал ему перед самым переводом. В кобринском полку его никто не знает — будет ходить выпятив грудь, развешивая мужикам лапшу про свои геройские подвиги в небе Афгана.

А я из-за этого паразита не смог со своим экипажем в Союз полететь, в профик. Хотя, конечно, какой там профилакторий - все, ясное дело, сразу же рванут по домам. И надо ж было написать Светке, что скоро приеду! Теперь волноваться будет. Хорошо хоть маме не успел. Ну да ладно, сегодня последний рейс, а это значит, что при удачном раскладе я уже через пару дней могу оказаться в Ташкенте».

6. ФАИЗУЛЛО.

Да, неверные часто летали здесь. Почти каждый день. Но обычно обходили Святую гору далеко стороной. Только однажды, ранним утром, Файзулло услышал близкий рокот, долго обшаривал глазами выгоревшее бледно-голубое небо, и вдруг совсем рядом, ниже себя, увидел пару пятнистых, похожих на узкую хищную форель, железных птиц, быстро скользивших по ущелью вдоль ручья.

Пока Файзулло настраивал постоянно задранный в небо ствол пулемёта для стрельбы вниз, «пятнистые» улетели уже далеко. Старик с досады отправил им вдогонку длинную очередь, но только напрасно потратил патроны.

7. БОРТ 53039.

БОРТТЕХНИК (38 лет, капитан, квалификация «Мастер», 112 боевых вылетов):

«И как это я умудрился так разодрать кроссовки. Вон, даже палец выглядывает. Кой чёрт, спрашивается, понёс меня в этот кантин? Да ещё под вечер! Знал ведь, что у этого Индуса купить нечего, да еще цены в этом вшивом кантинчике раза в полтора выше, чем в Кабуле. Только зря проболтались. А тут ещё эта «гениальная» Витькина идея напрямую, через 2 линии «колючки». Вот вам и результат! Впрочем, завтра уже - на базу, а там всё равно в кроссовках не походишь. Как же - форма одежды!»

- Командир, топливо на автомате, расход 2440, остаток 7800.

КОМАНДИР:

- Хорошо, Иваныч, понял. Механик, как там груз, не разболтало?

БОРТМЕХАНИК (33 года, старший прапорщик, квалификация «Мастер», 112 боевых вылетов):

- Нет, командир, груз на месте, порядок.

«Тоже мне — груз! Интересно, сколько будут стоить эти дрова, когда мы припрём их на Чагчаран? Значит так, берём цену керосина, множим на наш расход (а это почти 9 тонн!), плюсуем дневной заработок экипажа, ресурс вертолёта за 5 часов, да ещё полёт пары прикрытия туда-сюда. А теперь делим эту чёртову кучу денег на количество брёвен в нашей грузовой кабине. Надо будет у штурмана спросить - у него голова большая — пусть посчитает на своей НЛ-ке. Хотя и так понятно, что брёвнышки выйдут если не золотыми, то уж точно с позолотой.

ШТУРМАН:

«Что-то сегодня здорово сносит влево. Не мешало бы определиться поточнее. Ага, вот эта характерная двуглавая гора, как раз под носом. Где-то здесь, у подножья, ещё должно быть селение... Точно! Вот и деревушка на месте, и речушка, согласно карте.

Собственно, это не речка даже, а скорее ручей. И как здесь люди живут? Вокруг ведь километров на полтораста никакого жилья. А зимой сюда, наверное, вообще не добраться. И за что народ цепляется? За клочок своей земли? Да и какая тут земля, камни одни. Тогда что же их держит в этой богом забытой дыре? Относительная независимость? Сомнительно... Пресловутые могилы предков? Или просто вековая привычка и нежелание что-либо менять в этой жизни? А впрочем, аллах с вами, люди, живите, где хотите. Мне до вас дела нету. Главное в данный момент, что этот кусочек «зелёнки» мы проходим километрах в шести стороной, а значит — даже «Стингером» нас оттуда не достать. Да и откуда в такой глуши взяться «Стингеру»? Кстати, гору эту надо бы тоже обойти стороной — больно уж высока».

- Командир. Давай возьмём левее 15, облетим эти вершинки - что-то они мне малосимпатичны.

КОМАНДИР:

- Нет, Витек, пойдём по прямой - у нас сегодня расход выше нормы и если начнём объезжать все эти горки - плюхнемся где-нибудь на полдороге без керосина.

«Кстати, взлетали нынче явно тяжеловато. Наверняка перегрузили машину этими чёртовыми брёвнами. Конечно, старлей с базы бил себя в грудь и клялся, что, мол, привезли ровно две с половиной тонны и ни граммом больше. А как я их взвешу? Пришлось поверить на слово. Теперь-то ясно, что перегруз явный, а это значит, что маневрировать не моги».

8. ФАИЗУЛЛО.

Сегодня было ветрено, и у старика, пока он собирал и устанавливал на треноге пулемёт, сильно замёрзли пальцы рук. Теперь он сидел на корточках, укрывшись от ветра на западном склоне горы, чуть ниже позиции, пряча руки в подмышках и, по привычке, слегка раскачиваясь. Перед ним простиралась унылая, раскрашенная в коричневые и серые тона панорама голых, безжизненных гор. Солнце только начало карабкаться на небосвод, огромные пространства между вершинами пребывали в сизой тени, и от этого сумрачного нагромождения слегка присыпанных снегом скал веяло пронизывающей стылостью.

Ничто не двигалось вокруг и, наверное, поэтому Файзулло ещё издали заметил две точки, медленно ползущие по мутному от утренней дымки небу. Через минуту он понял, что путь этих точек пролегает как раз над этой, северной вершиной Святого Шейха. Неожиданно мягкой, крадущейся походкой прирождённого охотника, Файзулло подскочил к пулемету, поймал постепенно вырастающие точки в самую маленькую окружность прицела и стал ждать. Его губы почти бесшумно шептали как заклинание: «Аллах, не дай им отвернуть... Аллах, не дай им отвернуть...»

Ветра он не чувствовал.

9. БОРТ 53039.

Из последней, самой длинной очереди, выпущенной Файзулла по ведущему, в вертолёт попали три первые пули. Первая, срикошетив от основной стойки шасси, влетела в правый подвесной топливный бак. Из пробоины тут же стала бить струя керосина. Вторая продырявила обшивку в районе грузовой кабины и перебила тягу поперечного управления. Третья зацепила одну из лопастей хвостового винта и расщепила её, через три с половиной секунды лопасть под действием внезапно возникшей перегрузки оторвалась.

КОМАНДИР:

«Что за дьявол? Как будто в сильную спутную струю попали. Но откуда ей взяться - мы ведь первыми в группе идём».

- Саня! Взял управление.

«Приборы? Вроде всё в норме. Что-то вправо заваливает... Проклятье! На ручку не реагирует! Что-то с управлением...

ЭФИР:

- 039-й. По тебе работают. «Сварка» справа сзади!

КОМАНДИР:

«Поздно» Уже попали, гады! Переворачиваемся!»

- Экипаж! Покинуть вертолёт!

«Так, что можно сделать? Режим поменьше... левую ногу... Ага, Сашка показывает - сзади все ушли. Штурман? Ну что он там копается?

- Витя! Прыгай! Сашка! Всем прыгать!

ШТУРМАН:

«Сейчас, командир, сейчас. Мне бы только преодолеть этот бешеный поток воздуха из аварийного люка! Только бы дотянуться! Нет, силы в руках не хватает. Бог мой, как жить-то хочется. Ладно, спокойно, Витёк, спокойно... Надо ногами... вот так, в приборную доску... чёртова тряска...»

КОМАНДИР:

«Всё, из этого положения уже не выведешь. Да и тряска такая, что через 15 секунд машина просто развалится».

ЭФИР

- 039-й! Горишь| Прыгай! Пр...

КОМАНДИР:

«Ясно, связь отказала, СПУ тоже. А вот и табло «Пожар». Ну, наконец-то штурман ушёл! Что это Сашка мне орёт? Ага, под ним уже лопасти машут, будет прыгать через мою дверь. Ну, с богом!»

ПРАВЫЙ ЛЕТЧИК:

«Да что он там копается! Падаем ведь! Ну вот, наконец-то вывалился, пора и мне. Что за чёрт? Ах да, привязные ремни... Ну, покарабкались! Вот и обрез двери... теперь подтянуться... О-о-ох! Вот это рывок! Рука! Чёрт! Теперь мне до командирской никак не добраться. Может, через свою? Мы, кажется, уже вверх тормашками сыпемся, так что всё равно... Так, ещё немного... ну... ещё... ещё немного... Есть! Живу-у-у!»

Высоты для раскрытия парашюта у него уже не оставалось.

10. ФАИЗУЛЛО.

Он перенёс огонь на второй вертолёт пары, когда заметил, что вроде бы уже ускользнувший из-под огня ведущий вдруг распустил за собой тонкую строку то ли пара, то ли дыма и стал медленно заваливаться на правый борт, постепенно переходя в пикирование и неудержимо проваливаясь в пустоту ущелья.

Дым с каждой секундой густел, темнел, появились яркие язычки пламени, а от вертолёта начали отваливаться и разлетаться во все стороны большие и маленькие железки. Старик как заворожённый следил за падающей громадиной, пока машина не ударилась в почти отвесный склон ущелья над самым ручьём.

11. БОРТ 53743.

ЭФИР:

- Вижу три купола! Нет, четыре! - 744-й, засёк точку?

- Да, на вершинке, прямо передо мной.

- Отработай по ней и пошарь вокруг, прикрой. Я подсяду, заберу ребят.

- Понял, выполняю заход.

12. ФАЙЗУЛЛО.

Раздался не то чтобы взрыв, а какой-то громкий хлопок, и оторопевший Файзулло вдруг увидел, как загорелся ручей. Огонь пыхнул чёрным облаком дыма и быстро побежал вниз, к аулу. Вид горящего ручья настолько потряс Файзулла, что он пришёл в себя лишь после того, как услышал быстро нарастающий сзади гул. Подвёл всё тот же сильный восточный ветер, относивший в сторону звук вертолётных двигателей подлетающей «восьмёрки». Непонятно откуда появившаяся пятнистая, в зелёно-коричневых разводах вертушка была уже слишком близко, и с её боков срывались маленькие злые огоньки. «А как же дети...»,— успел подумать Файзулла, прежде чем его захлестнул шквал огня.

Кандагар – Магдагачи, 1987 г.

Другая эксклюзивная информация

Афганистан: «Я остался майором Советского Союза…» - А. Милько, гл. редактор ТВ Сфера

Истории о «собачей жизни» в Харцызске

Ещё один зимний поход велотурклуба «МТБ Харцызск»

Харцызский ВелоТурКлуб провёл зимний поход на Ольховское водохранилище