Мрачное осеннее утро. Донбасс 2016. На улице еще темно, хоть глаз выколи. Фонари срезали местные власти, как только освободились от «гнета СССР».

Наспех одевшись, ты выбегаешь из дома. Скрипнув калиткой, под режущий слух лай собак, в темноте споткнувшись о что-то, смачно материшься. - Война? Да не война. Слайдами въезжают в память воспоминание далекого коммунистического детства. Дядя Саша кразист, отсыпающий заводским шлаком утрамбованную грунтовую дорогу. Его покрытое серой пылью лицо с папиросой в желтых от табака зубах и горящими надеждой глазами. С задором уверяющий, что скоро под ногами у нас будет асфальтовая дорога, он всегда мычал какой-то мотивчик незнакомой песни.

Дяди Саши давно нет, но нет и асфальта. Асфальт чудесным образом превратился в два двухэтажных дома на краю поселка и свиноферму бывшего главы нашего городка и его брата. Потеряв равновесие, тебя догоняет зловоние. Свиньи живы, значит бывший мэр богатеет… Запах демократии! Фу… Тебя тошнит от самого слова, чувственно перемешанного с вонью дерьма. Скорее к остановке.

Ускоряя шаг начинаешь ломать ноги на размытой шлаковке. Опять спотыкаешься, попав в воронку от разорвавшейся мины. Да… повезло тогда пенсионерам, что пошли слушать по телевизору выступление В. Путина. Никто ничего конечно же не увидел и не услышал, началась бомбежка, но остались живы. Украинская мина в тот день, угодила как раз на тот пятачок, где они постоянно дискутируют о политике. Рядом растущее, посеченное осколками дерево, сбросив золотую осеннюю листву, оголило раны случайным прохожим. А бетонный забор напротив, вторит ему рваными дырами, напоминая о недавних событиях.

Наконец асфальт. Блин!.. Попал в лужу. Забыл спросонья о порыве трубопровода. Нога мокрая, а на улице легкий мороз. Вернуться переобуть обувь? Смотришь на время, включив мобилку. - Не успеваю. Бегом к автобусу.

По пути открывается вид чернеющего огромной глыбой террикона. Разбитый древний копер шахты с более чем столетней историей. В каком году на ней был подземный ядерный взрыв? Кажется- в 1979. Рудник не работает. Находит наитие - опять не война. Не она причина закрытия шахты. Демократия, ее новоиспеченные, «свободные», украинские власти. Заглядывая в тогда еще белый, но уже чернеющий на горизонте американский зад, подлизывая его языком нужной шершавости они перевели предприятие в режим водоотлива. Поставили на проходных охрану и принялись растаскивать. Каруселью меняющиеся директора набивали карманы, торгуя металлоломом, в который превратили оборудование, покрывшееся ржавчиной от пота наших дедов и остовами зданий, которые разбирали по кирпичику. Эти падальщики даже хотели затопить следы своих деяний.

Им не дал народ, собравшийся в общественное движение «Громада». Хрупкая пожилая женщина, организовала людей и стала на пути этого воронья, клюющего разлагающееся тело бывшего Советского государства. Эти местные «гуманисты Буша» готовы были пойти даже на экологическую катастрофу ради заморских зеленых бумажек, затопив штольню. В чем демократия? Отравить грунтовые воды ядерными отходами, превратить донбасскую степь в безмолвную пустыню?

Фу… Опять тошнит. Тошнит от вида клюющих падаль сограждан. Ведь они и поныне живут с нами бок о бок. Еще недавно бежавшие от бомбежки в Украину боссы, теперь возвращаются, перекрашиваются в цвета еще юной не окрепшей республики, пытаясь присмотреть себе уютное теплое местечко где ни будь у руля.

Подходящий к горлу комок накатывает скупую мужскую слезу. Опять тошнит… Глотаешь утренний осенний воздух, перебарывая сартровский синдром, смахиваешь с глаза соленую каплю. - Не наша это демократия.

Вот уже и остановка, рукой подать. По асфальту в гармошку, оставленную гусеницами танков, ты добираешься до автобуса. На стекле ПАЗика надпись - «Спасибо деду за Победу».

Втискиваясь в серо-черную массу пассажиров, ты пытаешься занять положение равновесия. В спину подпирает ослабевшая рука деда, которому очевидно предназначалась надпись у входа. Пытаешься нащупать в кармане брюк мелочь для оплаты проезда.

Толпа зашевелилась – стиснулась. В тесноте да не в обиде. Дед сзади пытается проехать по пенсионному удостоверению. Водитель запрещает, утверждая, что уже пятеро льготников в салоне присутствуют, а за проезд следует либо оплатить, либо покинуть транспортное средство. Старик возмущается – водитель не трогается с места. Толпа гудит ульем. Время идет… Вразнобой сыплются эмоциональные оскорбления в адрес пожилого человека. О Победе никто не вспоминает.

Тебя снова тошнит! Зачерпываешь побольше мелочи и оплачиваешь ему дорогу. Набитый как банка селедки автобус начинает движение. Пассажиры - уткнувшись в дорогие гаджеты, замолкают. Но тебе не комфортно, тебя мучает тошнота, переходящая в головную боль. Ощущение мерзости от прикосновений рядом стоящих.

- Восемь рублей цена прожитой жизни человеческой. – В твоей голове начинается война. Война оголенной сути социума, в котором ты вынужденно находишься и моралью, вложенной в тебя в далеком детстве, в умершем государстве, когда–то братских народов. В таком состоянии ты выскакиваешь на своей остановке, берешь в руки эту ночь и изо всех сил швыряешь ее в бездонное небо. Расплываясь черной материей во Вселенной, тьма расступается. И на твоих глазах луч Солнца разрубает небо мечом Архангела Михаила. Это луч надежды на перемены думаешь ты и улыбаешься. С добрым утром, Донбасс!

Тамплиер

Рубрика: Эксклюзив и аналитика

Другие материалы рубрики

"Папа, убей русского" - цинизм украинских СМИ не имеет границ

Обстрел Макеевки: Порошенко сделал ставку на войну

Бытует мнение или жизнь за визу в ЕС

Донбасс утро